Сегодня мы хотим вернуться к передвижной выставке "Мел", которая проходила в 2023 году, и представить вам статью искусствоведа Руслана Бахтиярова, посвященную выставке.
Передвижная выставка «Мел», представляющая 77 работ, выполненных художниками из разных городов России, раскрывает многообразие возможностей и стилистических направлений в пространстве искусства пастели. Это искусство имеет свои традиции, свои вершинные достижения, своих признанных мастеров. Само время рождения и последующего развития пастели как особой техники исполнения и особой системы художественного мировоззрения – конец XVII века – было связано с предчувствием изменений в художественной культуре Европы. Именно тогда намечается переход от больших стилистических концепций изобразительного искусства к более камерным формам, близким к человеку, к тонкому и сложному многообразию его эмоционального мира. Сама мелкозернистая фактура пастели создает на поверхности листа мягкое теплое свечение, то особое ощущение рукотворности, которое делает одухотворенным пространство портрета, жанровой сцены, пейзажа и натюрморта. Это, опять же, камерные жанры и мотивы, где вряд ли уместна патетика больших исторических и социальных тем или эпичность сложных размышлений о сути мироздания.
Многообразие подходов к воплощению избранного мотива призвано раскрыть работы участников нового выставочного проекта, объединившего творческие обретения 21 российского автора. В их числе наши современники и признанные мастера пастели ХХ века, чье наследие уже стало классикой этого требовательного искусства. Это заслуженный художник РСФСР Георгий Храпак (1922-1974) и Петр Дик (1939-2002), поэтика работ которого близка поискам художников-нонконформистов, возрождавших прерванную линию русского авангарда через переосмысление
традиции древнерусского искусства. Красоту парадного Петербурга или московских мотивов в пастелях Георгия Храпака по принципу контраста дополняют минималистичные композиции Петра Дика, где знакомые каждому жизненные ситуации приведены к емким выразительным образам-формулам, сконцентрировавшим в себе определенное эмоциональное состояние, будь то сосредоточенное чтение или молчаливое общение матери и ребенка.
"Многообразие подходов к воплощению избранного мотива призвано раскрыть работы участников нового выставочного проекта, объединившего творческие обретения 21 российского автора."
Не случайно значительную часть работ, показанных на выставке, составляют пейзажи. Спектр образных задач, которые ставят и решают их авторы, весьма широк. Порой за внешним правдоподобием скрывается глубина переживания красоты мира, который окружает человека и осознает себя через талант художника. В работах Ольги Абрамовой фрагмент природного ландшафта увиден как своего рода стоп-кадр съемки режиссера, ищущего необходимое пространство для раскрытия ключевой идеи киноленты. Внешний план изображения в ее пейзажах – лишь покров, таящий под собой скрытую логику вещей, часто недоступную словесному описанию. Во многом такую интерпретацию пейзажного образа обнаруживают и пастели Сергея Пиетиля. Его пейзажи наполнены мистическим переживанием природы, близкой античному пантеизму, где, исходя из названия одной из работ, в любой момент перед нами может
появиться минотавр как зримое напоминание о живучести мифа, воплощающего извечное представление о грозной силе природных явлений, неподвластных нашей воле.
Потаенной романтикой переживания городского пространства отмечены городские мотивы Анны Калугиной, где Стамбул и Москва воспринимаются как отпечаток сильного эмоционального впечатления от встречи с городом с его высотными доминантами и приметами современности, включенными в координаты большой истории великих городов. В работах Екатерины Посецельской есть сокрытое или выраженное напряжение, явленное в цвете, в самом характере заполнения пространства листа объемами зданий, линиями крыш или саднящими взгляд силуэтами черных деревьев. Ее питерские и парижские улицы, как правило, лишены людей, и при этом всегда виден след присутствия художника, созерцающего и воплощающего эту будничную красоту.
"Проникновенное чувство одухотворенности природы, присущее русской культурной традиции, раскрывается разными путями."
В работах Вероники Лобаревой и Елены Таткиной различимо стремление схватить и навсегда оставить для себя и для зрителя что-то важное и одновременно глубоко личное от встречи с городами Голландии и Италии, со старинными зданиями Брюгге или Стокгольма. И рядом с четкой логикой архитектурных форм европейских городов выразительно полыхают огоньки обряда в сумерках летнего вечера («Догорает...»). Марию Масленникову привлекает степенная строгость северного ландшафта в изображении деревенского пейзажа или бухты Обетных крестов. Эта благородная сдержанность колорита Русского Севера присутствует и в пейзажах Виктора Брагинского, продолжающего в жанровых зарисовках и пейзажах линию синтеза продуманности композиционного строя и сохранения эффекта непосредственного первоначального впечатления от встречи с пейзажным мотивом.
Владислав Татаринов с удивительной точностью находит эмоциональную тональность, свойственную ситуации тишины апрельского вечера, дождливого питерского дня или заката на Плёсе, в благословенных левитановских местах. А пейзажи Сергея Усика побуждают вспомнить живописные полотна барбизонцев, где достижение единства тонального решения помогает и нам ощутить гармонию, наполняющую даже самые будничные фрагменты природного ландшафта. Ольга Кошелева наполняет свои пастели своего рода одухотворенным минимализмом, где в изображение дождя за окном, зимней аллеи или упавших ягод тактично вводятся заметные вкрапления красного как своеобразный автограф художника, знак и след его присутствия, его глубоко индивидуального видения мира. Это же присутствие автора, явленное в акцентированной условности пластического решения, буквально переплавляющего пространство пейзажа в сгущенную эмоциональную среду, ощутимо в работах Сергея Жаворонкова. Импрессионистическая свобода в обращении с формой здесь – лишь импульс для более смелых и глубоких образных обобщений. Свой аспект мотива перехода реального в условное, близкое к лирической абстракции, находит также Елена Ненастина. В ее «Зимних окнах» мы наблюдаем сюжет о преображении нашего «обжитого» пространства в безбрежный мир природы, полный неразгаданных тайн.
Отдельные художники-участники выставочного проекта черпают вдохновение в жанровых сценах или в портретировании знакомых людей, порой включенных в характерные жанровые ситуации. В работах Елены Прудниковой («Утро выходного дня», «Муза») отрешенность от земных проблем раскрывается в отточенном совершенстве формы, навевающей воспоминание о работах художников Высокого Возрождения. А у Анны Лапыгиной появляется ощущение особой душевной теплоты, рожденной не просто конкретным жизненным впечатлением, но и связанным с ним воспоминанием о счастливой и беззаботной поре детства. В работе Сергея Бакина («В электричке») жанровая сцена в буквальном смысле схвачена несколькими эмоциональными штрихами, создающими емкую пластическую формулу процесса общения самых близких людей.
"Весьма важная роль, безусловно, принадлежит мастерству исполнения, готовности художника подчинить артистичное владение техникой пастели наиболее убедительному воплощению авторской сверхзадачи."
Особая оптика восприятия мира, присущая натюрмортам и пейзажам Игоря Грабаря, присутствует и в работах Алексея Таланова «Зима. Незнакомая деревня», «Майский натюрморт» и «Черемуха», где предметы и окружающее пространство «набраны» переходящими друг в друга оттенками. Наталия Фалдина в композициях «Букет в изумрудной вазе» и «Апрель» находит несколько неожиданный ракурс восприятия натюрмортной постановки в завораживающей магии пространства тишины, наполняющего и ее пейзажные композиции. В работах Елены Тарутиной («Натюрморт с дуршлаком и протеями») в уплощенности форм предметов, предстающих декоративными аппликациями на условном орнаментальном фоне, присутствует свой особенный изысканный минимализм.
В работах участников выставки мы не встретим установки на отражение актуальных тем и событий, новизну, шокирующую непривычность решений. Проникновенное чувство одухотворенности природы, присущее русской культурной традиции, раскрывается разными путями. Это может быть следование принципам реалистического искусства девятнадцатого столетия или новаторского искусства в широком диапазоне направлений и явлений, от абстракции до сюрреалистической образности. Однако в каждом случае художники обращаются к вечным ценностям жизни и искусства. Весьма важная роль, безусловно, принадлежит мастерству исполнения, готовности художника подчинить артистичное владение техникой пастели наиболее убедительному воплощению авторской сверхзадачи. Она, повторим, в данном случае не связана с обращением к масштабным темам, но нередко предполагает то, что можно назвать самопознанием художника, меры его таланта и способности видеть особую логику красоты мироздания. Экспозиция выставочного проекта, в который раз объединившего мастеров российской пастели, вновь убедительно это подтвердила.
Руслан Бахтияров
Кандидат искусствоведения,
доцент СПГХПА имени А.Л.Штиглица,
член Санкт-петербургского Союза художников
コメント